Воздух медленно наполнялся запахом пыли и раскалённых дорог. Ещё вечером кружила головы весна своей безумно прохладой, а уже ночью жара начала заползать в едва приоткрытые окна, чтобы через пару дней распахнуть их настежь.
Я выдохнул едкий дым с лёгким вишнёвым привкусом и остановился у черты. В последнее время я слишком много курю, уже не обычные сигареты, а обязательно вишнёвые, шоколадные... любые, лишь бы не задыхаться от вкуса его губ.
Девять месяцев, двести семьдесят три дня. Пару часов ничего не решат, но мои пальцы уже дрожат в предвкушении.
Я запрокинул голову, чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей. По тёмному небу чёрными клочьями плыли облака, медленно, ворчливо. Запах пыли усилился. Он ввинчивался в мозг, оставляя сладковатый привкус на языке. Я закрыл глаза и отдался этому запаху. Он будто обволакивал меня, заключая в прочный звуконепроницаемый кокон. Неудивительно, что я не услышал шума грозы. Только почувствовал уже прикосновения холодных капель на своих щеках. Они должны были спугнуть ещё не осмелевшую жару, но та только сильнее стиснула меня в своих объятиях.
Тишина. Я не знаю, сколько так простоял, всегда терялся в звуке дождя и этих призрачных объятиях жары.
Он всегда приходит по лужам. Сколько я его знаю, сколько помню. Всё та же соблазнительная походка, чуть покачивая бёдрами, всё те же драные джинсы. Я тихо рассмеялся. Он не поднимал головы, и мне так захотелось заглянуть в его глаза. Броситься вперёд, поднять за подбородок. Но я не мог выйти за черту города. Он знал это и спешил, как мог. Он остановился у самой черты, протягивая ко мне руку. Я коснулся кончиков его пальцев.
- Три месяца - тихо и как-то грустно сказал Лето.
- Девяносто два дня - ответил я, улыбаясь и наконец притягивая его к себе
- Рик! - он всегда возмущался, мне всегда казалось, что просто из привычки
- Да, Ле? - и он рассмеялся, прижимаясь ко мне. Дождь всё шёл, его мокрые волосы прилипли к шее.
- Я скучал
- Я тоже
Он легко коснулся моих губ, втягивая в приветственный поцелуй. У меня закружилась голова. Снова этот вкус, непередаваемый, родной и желанный. И мне хотелось целовать его жадно, страстно, собственнически. Я остановился только когда заметил, что его рубашка расстёгнута, а мои ладони скользят по атласной коже груди. А он смеётся
- Рик, ты невыносим!
- За это ты меня и любишь - я подхватил его на руки и закружил. Капли разбивали о его плечи, слетали с кончиков волос.
- Люблю - тихо сказал он - ты же не дашь мне заскучать, родной? - шепнул Ле мне на ухо. И я улыбнулся. Не дам. Ни этой ночью, ни следующие три месяца.
- Надеюсь, ты не изменял мне с ними - он кивнул куда-то назад - а то что-то Зима какой-то подозрительно счастливый вернулся. - он привычно хмурил брови. Я прикусил губу, чтобы не рассмеяться.
- Нет. Ты у меня один - честно соврал я. Такой как он действительно один. Я легонько коснулся губами его век, снимая с ресниц капли первого летнего дождя, тёплого и так страстно пахнущего пылью.
Мы медленно пошли в город, обнявшись, как всегда.
Он уже был во мне, в моих мыслях, в каждой клетке моего тела, от кончиков пальцев до кончиков ресниц. Небо выливало дождь дл самого утра, но нам уже не было дела. Я чувствовал его везде, повсюду витал его запах. У нас ещё девяносто два дня, мой прекрасный.
Я старался не думать о том дне, когда нам снова придётся прощаться у черты, и он тихо будет поздравлять меня с днём рождения. Моё яркое видение, мой призрачный кошмар на двести семьдесят три дня затаившийся на самых кончиках ресниц.
Спасибо, Hyoten.))